Помнить нельзя забыть / Цикл работ / Точка 2 / Письмо Хильды
Территория Старого Саймиште в Белграде — место многого памятования.
В 1937-1938 году это место Белградской ярмарки, где были построены павильоны и происходила культурная, торговая жизнь. Первая Белградская ярмарка открылась 11 сентября 1937 года. А уже 8 декабря 1941 года на территорию ярмарки, которая была трансформирована немецкой военной администрацией в еврейский лагерь Земун (Judenlager Semlin), были отправлены евреи Белграда. К 12 декабря в лагере находилось уже более 5000 узников.
В Белградских архивах сохранилось 4 письма медсестры Хильды Дайч, которая добровольно отправилась в лагерь, чтобы работать в лагерной больнице и помогать людям. И как и большое количество узников, погибла там же.
После второй мировой войны территория ярмарки была использована для строительства бараков, в которых жили строители Нового Белграда (района города, расположенного между Старым Саймиште и Земуном). До сих пор в них живут люди. Итальянский павильон был передан под мастерские Сербскому союзу художников (до сих пор там располагаются мастерские).
В июле 2022 года началась реконструкция центральной башни ярмарки, в которой на данный момент находится музей холокоста в лагере Земун. Следующий на очереди — бывший итальянский павильон.
Однажды попав в это место, я не могу перестать о нем думать и прихожу туда снова и снова. Пласты исторического травматичного контекста, будничной жизни людей, для которых это дом, постепенное восстановление мемориальной функции, всё это создаёт очень многогранный рисунок территории. Одновременное присутствие памяти и в то же время, протекание обычной жизни в настоящем на фоне этой мемориальности, очерчевает вопрос видимости памяти и истории места.
В концентрационный лагерь “Земун” добровольно отправилась медсестра Хильда Дайч, которая посчитала своим долгом помогать людям. Слова из ее письма (которое она писала с территории лагеря своим подругам, находящимся на свободе): “Stalno razgovaram sa vama i želim da vas vidim jer ste vi za mene onaj izgubljeni raj” (“Я все время разговариваю с вами и хочу вас увидеть, потому что вы для меня “потерянный рай”). Эти слова содержат в себе одновременно надежду и безнадежность. Обращение к внешнему миру, который становится все более призрачным, как растворяющиеся тени от букв. Я пишу эти слова на пластинах из оргстекла и закрываю ими выбитые части окон в одном из бараков. Сделать видимой память об этих словах, дополнить реальность, обыденную жизнь тенями прошлого — это возвращение материальности памяти. Солнце падает так, что постепенно тени слов растворяются на поверхности лестничной площадки, слово “Рай” практически расплывается в едва узнаваемый силуэт букв. Эти тени — как обращение погибшего человека к ныне живущим.
Мимо проходит женщина, она возвращается с пустым тазом после того, как повесила сушиться белье на улице. Она стучит костяшкой пальца по пластине, говорит: “Хм, пластик” и проходит мимо. Она не вчитывается в тени слов.